Всё могло быть намного хуже.
В войну отыскать спокойное место — удача. Здесь скучновато, но имеющиеся слуги помогают отвлечься ночами под настроение: не одна Кларисс здесь из благого двора порядка. Противоположную же сторону она не трогает, по возможности, даже мыслью: вынужденное сосуществование вполне мирное, просто... У Клэри чувство что она под стеклянным колпаком, зачарованная роза: условия для жизни все, все удобства, но это — стеклянная душная клетка. Девушка прибирается то тут, то там. Накрывает на стол, застилает постели, хозяину на глаза силясь не попадаться, вопреки своему обыкновению, и всё почему? По идее она должна была оказаться в его постели едва ли не в первую ночь. Обстановка располагает, им обоим скучно до тошноты и мешает лишь один фактор. Милорд — хаосит. Заранее исключенное из уравнения звено. Она и работать у него не имеет права, но выбор невелик и хозяин, в общем-то, вполне добр в том смысле что не обращает на обслугу особого внимания. Точнее: ему просто плевать. Для получения энергии есть варианты, живущие также неподалеку, так что не всё так уж дурно.
Сегодня не её ночь. Ленивый подмастерье говорил что-то про поломку лестницы, но Клэри не думала что поломка — торчащий гвоздь. Не думала и о том, что может быть столь неосторожной, напороться на него в темноте почти на пустом месте.
Но так оно и вышло. Вальмонт близка к тому, чтобы нырнуть с одолженной с полки книгой в постель, предварительно переодевшись из форменной одежды в ночную рубашку, но вот, неосторожный шаг рушит ночные планы прокатившейся по телу болью, а следом кружится на дикой карусели мир вокруг, когда Клэри слетает с лестницы падением, от неожиданности даже не успев зажмуриться.
Крик рвёт тишину дома. Девушка в полной темноте тянется к главному источнику боли, тут же натыкаясь пальцами на рассеченную кожу. Господи, серьёзно?..
Гвоздь. Подлая железяка. Теперь Кларисса жмурится изо всех сил и держит крики в себе. Книга отлетела куда-то в сторону, но это неважно. Главное то, что она хотя бы поняла где приземлилась и теперь ощупывает себя дрожащими руками, проверяя, что ещё не осталось в целости и сохранности.
Маленький паршивец выжал из себя максимум: оставил продольную глубокую царапину от лодыжки едва ли не до середины голени, помог упасть от боли и удивления так, чтобы поранить ногу то ли вывихом, то ли ушибом — Кларисса старается верить, что там не перелом. Синяки и ушибы по телу рыжеволосая уже и за беду не считает: как раз они заживут быстрее прочего.
Появление хозяина дома в темноте почти пугает. Вот только у Клэри повод для беспокойства важнее и... Она ведь ничего не натворила!
А ведь они похожи: его угнетает сидеть безвылазно дома, её угнетает то, что он сидит безвылазно дома и мешает без зазрения совести заниматься кражей энергии у прочих обитателей дома к обоюдному удовольствию. Им бы подружиться, но... Кларисса щурится в темноту на звук голоса и думает о том, что лучше бы он продолжал чтение, мистер Галантность. Принимать от него помощь помимо крыши над головой и заработной платы кажется зазорным с точки зрения закона. Кларисс не рада вовсе уже тому, что потревожила хозяйский покой — отнюдь не потому что является образцовой служанкой. Просто ей хотелось быть невидимой для него, хотя прочие слуги невидимкой её уж точно бы не назвали. Любопытная избирательность обусловлена пиететом перед высшей властью дворов. Суть не в том что он её привлекает. Себе врать девушка не желает — с этой простой истиной было легко научиться жить. Скорее главное: по головке за это не погладят.
Клэри умеет быть хорошей девочкой. Даже сейчас.
Голос сел от бессильного гнева на дурацкую боль. Кларисса ненавидит немочь. Имея выносливое, безупречное, молодое тело так обидно вдруг ощутить что не в силах даже просто встать ибо каждое движение отдаётся тянущей болью, от которой темнеет в глазах.
— Нет-нет, мой лорд. Всё отлично. — по мне же видно! Кажется её не раненая нога только что случайно коснулась полов его халата. Мужчины бывают не особо внимательны. Дело не в темноте. Дело в индивидуальных особенностях. Кларисса улыбается кривовато и с явным раздражением, свойственным тем, кому чертовски блять больно прямо сейчас, но нужно сдерживать брань во имя треклятых приличий. Хочется храбриться. Опереться руками о подножия перил, встать и если уж не зашагать, так похромать наверх бодро до своей спальни, надеясь на то, что суккубья регенерация уладит это недоразумение хотя бы к середине следующего дня: энергии в ней не то чтобы много. Нужно исправить это на днях.
Кое-что явно следует уточнить. Выдать краткую сводку: причину того, почему ей «приспичило» восседать у подножия лестницы и слегка истекать кровью. Голос звучит ровнее на новой порции вкрадчиво-любезных слов:
— На лестнице гвоздь. Осторожнее на десятой ступени, прошу Вас, милорд. Завтра же попрошу выкорчевать его, пока он не подцепил кого-то еще.
Забота? Хах. Плевала она на мирское благополучие стен этого дома вне контекста собственной участи. А вот идея ещё раз, запамятовав, пересчитать собой ступеньки в положении лёжа, Клэри не по нутру. Девушка решительно хватается за край перил и пробует подняться на ноги. И тут же оседает с коротким вскриком боли.
Это будет труднее чем ей казалось.
— Но вы могли бы помочь мне подняться... — неохотная просьба, зато от души. Не ползти же по ступенькам. Твердить, в глаза в темноте глядя и смыкая пальцы на кровоточащей ране еще надо решиться. Особенно перед вампиром, уж точно ощущающим запах крови даже сейчас. Кларисса храбрится, злится на себя же, но гвоздь явно задел какую-то вену: иначе обилие крови не объяснить.
Девушка не понимает даже того, что у неё заплетается язык. И голова кружится не только от падения.
Это действительно нелепейший способ умереть.
— Пожалуйста.
Совсем уж тихое. Кажется её подташнивает.
Отредактировано lovely (2018-09-25 09:20:45)