С громким хрустом падая наземь, Роман Валенца думал о том, что это какая-то глупая инсинуация, ошибка, подстава и он никак — даже чудом господним — не мог оказаться в Праге. Какая к чертям Прага, когда еще часа два, может быть, три назад он отлично, прямо-таки сто из ста баллов, проводил время в древнем и славном граде под названием «Франкфурт-на-Майне»… Или это было вчера? Или вообще в пятницу…
«А сегодня что?».
«Суббота?».
Нет, крайне маловероятно. Вот воскресенье, воскресенье — да, вполне походило на правду.
— Fick dich, du Arschloch! Проваливай отсюда, ублюдок!
Сосредоточиться на голосе было непросто, подвигом за гранью фантастики — угадать сквозь плотную пелену снега пусть смутно, но все же знакомые черты лица. Женщина. Светловолосая, растрепанная, в легком — вот уж точно не по погоде — черном кружевном халатике.
Свесившись через кованые перила балкончика второго этажа, Эльза — он вспомнил имя, Эльза Заммель, действительно немка, кажется, даже уроженка Франкфурта-на-Майне — что-то надрывно кричала.
— И больше не возвращайся! — переходя на английский, добавила Эльза, краем глаза Роман заметил — на балконе она не одна. Рядом была вторая — темноволосая, пышногрудая, на сей раз в белом халатике, южных кровей дама.
— Мразь! — недолго думая, сплюнула южанка.
Роман поморщился. Сугроб, конечно, несколько смягчил удар, но сам по себе факт падения с балкона второго этажа… в общем, удовольствие явно не его формата.
А ведь неплохо же начиналось.
Во Франкфурте-на-Майне Роман Валенца провел четыре незабываемых дня, три незабываемых ночи — в объятиях Эльзы Заммель. Потом стало скучно: секс, алкоголь, наркотики, магия — безумные комбинации всего и сразу — надоело; виски не хватало градуса, объятиям — страсти, наркотики… лучше не спрашивать, так низко прежде он никогда не падал.
А хотелось достичь дна, хотелось — хотя бы на время: на день, на час — убить в себе это не дающее покоя слишком острое, слишком развитое, тяжелее камня на шее, больнее щеп под ногтями чувство удушающей, сводящей с ума реальности. Десять лет. Десять восхитительно долгих лет он, Алессандро Федерико Валенца де ла Касси, держался. Держался в стороне от всех тех искушающих слабостей, которые для прочих представителей Двора давно уже стали неотъемлемой частью дневного распорядка, — 9:30-12:00 быть эгоистом, 12:00-15:00 ланч, ненависть, самокопание, 15:00-18:00 декаданс и апатия, 18:00-22:00 беспорядочные половые связи, 22:00-до востребования нажраться, как скотина, 8:00 блевать.
Держался мужественно и храбро. Однажды утром проснулся, глядя на зеркальное отражение перемазанного пеной для бритья лица, понял — либо сейчас он самозабвенно, с пылом, с жаром ныряет во все грехи мира, либо резким, отточенным веками движением вскрывает горло от уха до уха. И никакого промежуточного варианта.
— Скучно, — тогда, день-два назад, во Франкфурте, сказал Валенца.
— Слетаем в Прагу? — предложила Эльза.
— Почему Прага?
— Во-первых, потому что это один из красивейших городов мира; во-вторых, там у меня жена.
— Ты жената?
— А тебя это смущает?
Не смущало. Тем более жена, темноволосая южанка с именем, запомнить которое почему-то не вышло, оказалась суккубом — опытным суккубом, а значит многогранно и всесторонне развитым. К сожалению, для взаимного понимания этого было не достаточно.
Рассорились знатно. Что-то такое на почве радикальной несовместимости характеров, жизненных кредо и общих, морально-этических качеств.
А еще он поджег кровать.
И разбил раковину в ванной.
И, возможно, немного переборщил с проклятиями.
«Зато было весело».
В любом случае, с кованых перил балкона второго этажа шагнул самостоятельно.
— Эй, ты живой? — так и не дождавшись ответа от Романа, куда тише спросила Эльза, немного нервно запахивая халатик.
— Es ist geheime Nachricht. Это секретная информация, — подал голос Валенца, не без труда поднимаясь на ноги.
Одернул куртку, поправил несуществующий галстук, метров через двадцать проулок раздваивался.
— ...padlý na hlavu, — донесло эхо. Начала фразы он не расслышал, да и знать его было не обязательно.
«Больной так больной».
Не открытие и не сенсация.

Ощущение невыносимой трезвости рассудка ударило в голову на второй час блужданий. Где он находится, как здесь очутился — не понимал категорически, ну да и ладно. Жутко болела правая нога. Замерзли руки, от жажды рвало горло.
«Понял, беру паузу», — шумно выдохнул Валенца, прислоняясь плечом к каменной стене какого-то очередного бесценного архитектурного памятника.
Было холодно и денег jako žába vlasů*.
Одно радовало — от былой скуки не осталось и следа.
________________________
* — «как у жабы шерсти»

Отредактировано Первый Патриот Темерии (2018-10-02 09:47:37)